Типовые проекты школ ссср: Типовые здания в СССР. Часть 3. Школы.

От экспериментов по переустройству мира до типовых панелей

Физико-математическая школа в Черноголовке. Арх. Константин Френкель, Леонид Газеров, Владимир Толмачев, Анатолий Дубовской, Валерий Степанов © фото Адрей Ягубский

Для «Проект Россия»-83 архитектурный журналист Наталья Алексеева рассказала о том, как менялась в течение столетия архитектура советских школ, и констатирует, что мы пришли ровно туда, откуда начали.

Наталия Алексеева

архитектурный журналист, директор по развитию P-Arch, куратор экскурсионного проекта «Свобода Доступа»

образование: Имеет два образования — техническое и гуманитарное. В 1997 году получила диплом системного программиста в МГТУ им.

Проектирование школьных зданий в советское время можно примерно разделить на три основных периода — революционные эксперименты до начала 1930-х, поиск оптимальной формы и выработка типовых проектов на базе освоения классического наследия и окончательный переход к типовому проектированию с 1960-х годов с редкими штучными образцами в духе советского модернизма.

Условный «революционный» период связан с поиском новых форм обучения советского человека и новых форм архитектурного оформления этого процесса. В школах акцент сместился на внедрение в учебный процесс технических дисциплин и начальных форм производственного труда. Разрабатывались здания, планировка которых определялась не классной системой, а самообразованием или обучением в малых группах по выбранным дисциплинам в мастерских и лабораториях. Поэтому в школах была развитая инфраструктура. К тому же, актовые залы, библиотеки, спортзалы предназначались не только для детей, но и для использования в вечернее время жителями района из-за нехватки досуговых учреждений.

Один из первых осуществленных проектов по такому принципу — школа на 1000 учеников на улице Стачек в Ленинграде (1926-1927) по проекту архитекторов Александра Никольского и Александра Крестина. Школа, напоминающая в плане серп и молот, была составлено из нескольких элементов разной этажности. При этом здание было очень функционально и разработано с учетом лабораторно-бригадного метода обучения.

В этот же период были построены школа на улице Стачек архитектора Ивана Фомина (1930), школы на Лесном проспекте (архитекторы Александр Никольский и Владимир Гальперин, 1930-1932) и на улице Ткачей на 1540 учащихся (1928-1929) архитектора Григория Симонова. Последний проект был повторен несколько раз в разных городах СССР. В Москве в этот же период строятся школы на Русаковской улице (архитектор Иван Федоров, 1928-1929), Крымской площади (1930) и в Филях (архитектор Анатолий Антонов, 1930-1933). Еще одна школа на Дровяной площади (Хавская ул., 5) архитекторов Анатолия Антонова и Игоря Антипова — огромная, на 2400 учеников — была достроена позже, в 1935 году, когда конструктивизм почти сошел на нет. Но при этом имела конструктивистский план в форме F, круглые окна и даже площадку для метеорологических наблюдений.

Несмотря на поиски новых форм обучения — от Дальтон-плана, ориентированного на самостоятельного учащегося, до бригадного метода, предусматривавшего коллективное выполнение задания группой ребят с итоговым докладом одного из них, — общая планировочная структура здания в большинстве случаев все равно основывалась на классной системе.

Интересен типовой проект школы-семилетки, сделанный для Москвы архитекторами Иваном Рыбченковым и Алексеем Жаровым в 1928 году. В трехэтажном здании, рассчитанном на 650 учащихся, спроектировано 14 классов, два актовых зала, библиотека, три лаборатории, две мастерские, столовая, физкультурный зал. По этому проекту было построено несколько школ в Москве. К 1929 году тот же Рыбченков разработал для Москвы типовой проект четырехэтажной школы-десятилетки на 890 учащихся, работающей по лабораторно-кабинетной системе с индустриальным уклоном.

В это время советской властью ставится вопрос об активизации и систематизации школьного строительства. Наметился возврат к строго кабинетной системе обучения с четким расписанием и утвержденным набором дисциплин.

Школа на Большой Переяславской улице, построенная  в 1930 году по проекту Михаила Мотылева и Бориса Малышева, выделяется простотой плана — прямоугольник с боковыми ризалитами. На фоне сложных планов 1920-х она стала прообразом типовых школ сталинского времени, строившихся до конца 1950-х годов.

Эти же архитекторы построили две школы в начале Комсомольского проспекта и на Усачевской улице. Первая имела ряд недостатков — такие, например, как запроектированная на крыше спортплощадка, практически не используемая в нашем климате, не открывающиеся для мытья окна и переусложненный план, затруднявший школьникам передвижение внутри. Вторая школа оказалась удобнее, тем не менее, нерационально был расположен главный вход, а классы занимали всего треть от общей площади здания, в котором при этом напрочь отсутствовали подсобные помещения.

На рубеже 1920-х –1930-х годов большинство школ Москвы строились по проектам трех групп архитекторов. Первая — уже упоминавшиеся Мотылев и Малышев в тресте «Мосстрой». Второй — «Моспроект» и архитекторы Анатолий Антонов, Сергей Семенов, Владимир Симкин. Они спроектировали здания на Большой Грузинской, Борисовской и Черкизовской улицах. Третью группу проектировщиков возглавлял архитектор Иван Рыбченков из бюро Московского отдела народного образования. По его проектам возвели школы на Шлюзовой набережной и на шоссе Энтузиастов, 16.

Это были в целом удобные и обустроенные здания, но огромные, вмещавшие до 1500 учащихся. Чтобы их укомплектовать, приходилось приписывать к ним дома в радиусе нескольких километров, откуда дети были вынуждены приходить пешком. Поэтому со временем большинство этих школ были перепрофилированы под иные нужды, преимущественно административные.

Другим важным проектом 1930-х стала школа на Садовнической набережной (1935) архитектора Ивана Звездина. Строительство совпало с критикой школьной гигантомании и бригадного метода обучения — и, одновременно, с началом периода освоения классического наследия. Здание, еще контруктивистское по своей сути, с увеличенными окнами третьего этажа, лоджией, крупными круглыми окнами наверху и по бокам крыльца, получило в фасадном оформлении элементы сильно упрощенного классического ордера. 

Еще одна большая школа была построена в 1935 году на проспекте Мира, 87 по проекту архитектора Аркадия Аркина. Несмотря на большие площади остекления, здесь мы видим уже строго симметричный план и композицию, напоминающую трехчастное членение классического усадебного дома.

В тот период новые школьные здания строились с большим количеством общественных помещений (мастерские, столовые, залы и т.д.) в ущерб количеству классов для занятий. Полезная площадь классов составляла всего 35% или даже 30 %. В начале 30-х была поставлена задача рационализировать школьные помещения. Появилась компактная школа на 880 учащихся (по два класса с первого по десятый и два подготовительных) с двадцатью двумя классными помещениями. Удобно, что эта же планировочная типология могла использоваться и для школ с тремя классами с пятого по десятый и одним комплектом с первого по четвертый класс. Было установлено требование довести учебную площадь до 62% за счет сокращения вспомогательных помещений.

В 1935 году Совнарком и ЦК ВКП(б) приняли переломное решение о массовом строительстве школьных зданий в городах и городских поселениях. Одним из пунктов постановления было «Утвердить типы школьных зданий в городах и запретить без разрешения СНК союзных республик проводить строительство нетиповых школ. Обязать наркомов просвещения лично утверждать все проекты школьных зданий в соответствии с установленными типами и нормами школьного строительства».

Были выбраны три типологии школ: двухкомплектная (рассчитанная на две параллели классов) на 880 учащихся с 22-мя классными комнатами, однокомплектная на 400 учащихся с 10-ю классными комнатами и неполная средняя школа на 280 учащихся с семью классными комнатами. В 1938 году провели всесоюзный конкурс на лучший образцовый проект школьного здания. Победил проект школы на 880 учеников архитекторов Леонида Евгеньевича Асса и Александра Соломоновича Гинцберга. Этот проект следующие 20 лет воспроизводился во всех городах Советского Союза. 

Здания школ, построенные в 1938—1939 гг. в Москве (Михаил Барщ, Георгий Зундблат, Юрий Емельянов, Даниил Фридман, Алексей Машинский и др.), Ленинграде (Леонид Асс, Александр Гинцберг, Борис Рубаненко и другие) варьируют планировку на основе широких коридоров с двумя входами по бокам, с гардеробами и вестибюлями. Благодаря отсутствию актового и физкультурного залов здания стали более компактными, но это же являлось их недостатком, поэтому в течение последующих лет проекты постоянно совершенствовались.

В 1950 году Лидия Степанова разработала новый типовой проект кирпичной пятиэтажной школы на 880 человек. Узнаваемый фасад для этой школы — с медальонами писателей, портиком у входа и картушем над карнизом — создал архитектор Семен Юсин.

С 1954 года типовые проекты разрабатывались уже на основе индустриального домостроения. Школа Т2, созданная в мастерской № 3 САКБ, отличалась большим количеством декора и, соответственно, большим количеством нестандартным бетонных элементов. Ей на смену пришла школа типа МЮ (Моспроект, южная ориентация фасада), где коридоры были заменены залами-рекреациями. В следующем поколении новых школьных зданий (типа 65-426 на 25 классов) дополнительно предусматривались производственные помещения, еще бОльшие актовые и спортивные залы. Использовалось до 50 типовых проектов, но они не отличались большим разнообразием архитектуры. 

В Ленинграде новый типовой проект на 920 учеников был разработан в 1957 году архитектором мастерской № 3 Ленпроекта Сергеем Евдокимовым. Эта школа для раздельного  обучения младших, средних и старших классов имела три фасада и размещалась в основном в центре кварталов, а не вдоль улицы, как раньше. Она имела симметричный П-образный план и состояла из трех блоков – учебного корпуса и вспомогательных помещений по бокам. Этот проект был использован в Северной столице более 40 раз.

С 1964 года в мастерской № 4 ЛенЗНИИЭП была создана новая каркасно-панельная школа, получившая название «самолетик» за то, что напоминала в плане букву Н. В основном корпусе  размещались учебные классы, в крыльях другого — спортзал и столовая с актовым залом. В двухэтажном соединяющем модуле располагались гардероб и администрация. 

Редкие экспериментальные постройки конца 1960-х — начала 1970-х по своей архитектуре отсылали к конструктивистскому прошлому, с его сложной организацией пространства и обилием стекла. Два авторских проекта для Ленинграда были разработаны Сергеем Евдокимовым — тем самым автором типовых школ. Школа на бульваре Красных Зорь состоит из четырех корпусов: двух учебных для старших и младших классов, спортивного (со спортзалом и бассейном) и клубного со столовой и залом. У каждого из блоков был свой вход, а у начальных классов — отдельный выход с гардеробом из каждого кабинета. Также в школе работала собственная обсерватория. Клубный блок и зимний сад украшала декоративная керамика, а на фасаде был установлен бетонный рельеф и металлические панно.

В школе на Васильевском острове (Наличная ул. , 32 корп.2) 1970-го года постройки самым выразительным элементом стал уступчатый объем актового зала, корпус младших классов, где есть выходы из каждого класса, и игровые комнаты. Перед главным входом проходили линейки, а внутренний двор с противоположной стороны был украшен декоративным бассейном и предназначался для прогулок. 

Здание физико-математической школы в Черноголовке также вызывает в памяти проекты 20-х годов. Здание (проект разработан  авторским коллективом Константина Френкеля, Леонида Газерова, Владимира Толмачева, Анатолия Дубовского и Валерия Степанова) имеет четкое деление по функциям. В четырехэтажном учебном блоке расположены классы, а в корпусе в форме каре находятся гимнастический и актовый залы, школьные мастерские, столовая и помещения интерната. Школа располагает лабораториями физики и химии, обсерваторией с вращающимся куполом и телескопом. Фасады и интерьеры школы украшают панно из металла и мозаичные панно в рекреационных залах. 

Произведения монументально-декоративного искусства — отличительная особенность экспериментальных проектов позднесоветского периода. Этот же прием отличает здание средней школы № 1 имени В. И. Ленина, разработанное ЦНИИЭП учебных зданий в Ульяновске. Замкнутый 3-этажный объем с внутренним двором раскрывается через колоннаду первого этажа. Из внутреннего двора в здание ведут два раздельных входа. В школе есть актовый и спортивный залы, а также закрытый плавательный бассейн. В архитектуре школы основной стала идея взаимопроникновения внутреннего и внешнего пространств. На главном фасаде расположено большое мозаичное панно с портретом Владимира Ленина. 

Показательно, что сегодня намечается возврат тех тенденций, которые были актуальны в 1920-е годы. Например, использование школ как досуговых и спортивных центров в спальных районах с недостаточно развитой инфраструктурой. Кроме того, сегодня снова наметилась тенденция к укрупнению школ, расположенных в больших жилых кварталах. Даже возводимые по типовым проектам, школьные здания становятся все более сложными по своей структуре.

В подготовке материала были использованы материалы Алексея Рогачева («Москва. Великие стройки социализма»), theconstructivistproject.com, sovarch.ru, sovmod.ru, «Центра авангарда», babs71, pastvu.com

31.05.2020

школа, Москва, Санкт-Петербург, история архитектуры, ПР83

20 фактов об архитектуре советских школ. Часть II — неоклассицизм и типовые проекты

В первой части материала про архитектуру советских школ я рассказала про постройки периода конструктивизма. В то время структуру школьных зданий частично определяла концепция лабораторно-бригадного обучения. Предполагалось, что в школе ребята должны овладевать ремеслом, а потом без дополнительной подготовки вливаться в рабочий процесс. Чтобы детям было недалеко ходить за получением непосредственной практики, школы строились рядом с заводами. А те часто располагались на окраинах города, где пространства для школ было много, следовательно и сами школы были большие по размеру. Это позволяло решить сразу и вторую задачу — сделать школы вместительными по количеству учеников, а это важно, так как школ на тот момент не хватало. Что изменилось в 1935—50-х годах? Какие новшества привнесла сталинская эпоха? Об этом речь пойдёт далее.

Как и в период конструктивизма, в неоклассический период на архитектуру школ влияли педагогическая мысль и законодательство в области образования.

В совместном постановлении от 25 августа 1932 г. «Об учебных программах и работе начальных и средних школ» Совнарком и Центральный Комитет дали указание Наркомпросу «ликвидировать» «извращённый лабораторно-бригадный метод» и вернуться к традиционному процессу обучения с уроками и классами. Так происходит, скорее всего, потому, что вышеупомянутый метод не дал обещанных результатов.

Необходимо было очертить оптимальную вместимость школ, чтобы архитекторы могли на неё ориентироваться. Поэтому 15 мая 1934 г. ЦК ВКП (б) и СНК СССР приняли постановление «О начальной и средней школе», где была установлена номенклатура школ трёх типов — рассчитанных уже на гораздо меньшее количество учащихся: двухкомплектная, на 880 учащихся с 22 классными комнатами, однокомплектная, на 400 учащихся с 10 классными комнатами, и неполная средняя школа на 280 учащихся с семью классными комнатами.

Комплектность школы — параметр, указывающий, сколько учителей приходится на четыре класса одного потока школы. В однокомплектной школе один учитель работает со всеми четырьмя классами, в двухкомплектной — по одному учителю приходится на два класса, в трёхкомплектной — один учитель обслуживает два класса, и ещё два — по одному, и в полнокомплектной школе — на каждый класс потока приходится по одному учителю.

Доля площадей, отведённых под классы, увеличилась с 35 % по сравнению с предыдущей нормой до 60—65 %. В основном это было достигнуто за счёт почти полной ликвидации лабораторных помещений и мастерских.

Из-за массовости разработки и строительства типовых школ, стандартизация комплектующих также шла полным ходом — к 1936 г. были разработаны стандарты на двери, оконные переплёты, наличники, плинтусы, ступени, плиты для лестничных площадок, подоконные доски и т. д., а также введены типовые перекрытия, колонны и перегородки.

Характерно, что изменения в стиле отразили и изменения отношений детей с государством — роль индоктринации повысилась, школьников с самого детства должна была окружать советская символика, что хорошо поддавалось реализации в неоклассицизме.

Рассмотрим следующие факты про школы этой эпохи:

10. Школы одними из первых в СССР стали строиться по типовым проектам.
11. Часто окна классов выходили на одну сторону — из-за требований инсоляции.
12. Во многих школах по первым типовым проектам не было спортзала.
13. Кубатура, отведённая отведённый на одного ученика, снизилась с 35 м³ до 15—17 м³.
14. На стенах и фасадах школ появилось пространство для идеологической пропаганды.
15. Сначала блочные школы в конструкции были дороже кирпичных.

10. Школа по Малой Разночинной 2—4 (бывш. Пионерская) в Ленинграде (арх. Л. Е. Асс и А. С. Гинцберг, 1936), послужила прототипом для проекта «ША».

Школы стали одними из первых зданий, строящихся по типовым проектам, потому что школ требовалось много — и довольно в краткосрочной перспективе. Откуда брались эти проекты? Они не разрабатывались специально, а копировались с успешных индивидуальных проектов. Школа на Малой Разночинной как раз и была такой школой, построенной по индивидуальному проекту, который стал впоследствии типовым.

В первых типовых школах, обозначенных «ША», «ШБ» и «ШГ» было две лестницы, два гардероба и два входа — основное отличие этих типов было в расположении входов. Кстати, пропускная способность лестниц для школ, как свидетельствуют некоторые источники, рассчитывалась по нормативам театральных зданий.

11. Гимназия № 46 по Каменноостровскому проспекту 42Б в Ленинграде (Л. Е. Асс, А. С. Гинцберг, 1936) также построена по проекту «ША». Он был удобным из-за того, что окна классов выходили на одну сторону — такое расположение возникло в ответ на требование хорошей инсоляции. В боковых флангах школы располагались только внеклассные помещения.

Согласно требованию, солнце должно было светить в окна слева, чтобы, когда пишешь правой рукой, тень от неё не падала на тетрадь. Хорошим считалось расположение классов окнами на юг, допустимым — на восток, возможным, но в исключительных ситуациях — на запад (ведь занятия шли в основном в первой половине дня), а северная ориентация классов не допускалась. Есть гипотеза, что левшей переучивали в правшей именно поэтому, но прямых подтверждений тому нет.

Такая система бы не работала, если бы ученики учились в 2 смены, но в 1935 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О ликвидации сменности в школах».

12. Школа № 112 Выборгского района, пр. Пархоменко 13, Ленинград (арх. Н. А. Троцкий, А. С. Мартынов, М. И. Чурилин, 1935).

Среди школ Ленинграда, построенных во второй половине 30-х годов, одним из распространённых был типовой проект Н. А. Троцкого и А. С. Мартынова. Интересно, что в этом проекте нет спортзала, как и во многих других первых типовых проектах! (Например в «ША». ) Сейчас если в здании такого типа находится школа, то для спортзала сооружается пристройка.

Почему же не был предусмотрен спортзал, кажущийся сейчас неотъемлемой частью школ? Дело в том, что школы в это время должны были быть небольшими по размеру, чтобы вписываться в уже существующую застройку. Для этого все дополнительные пространства, которые были в школах времён конструктивизма, «выкинули» из проектов. Но вместе с водой выплеснули и ребёнка! В числе упразднённых — помещение столовой (остался небольшой буфет) и спортзала (была открытая спортплощадка). Но зато пришли новые по предназначению помещения — отдельно были выделены комнаты под физическую и химическую лаборатории, учительскую, библиотеку, канцелярию и кабинет врача.

В школе по проекту Троцкого, Мартынова и Чурилина также располагалась квартира директора! В эпоху конструктивизма такое тоже было возможно, иногда рядом со школой строили специальные небольшие домики для поселения там персонала.

13. Школа № 1384 в Москве (арх. Л. А. Степанова, 1949—1950) построена по проекту, характерной чертой которого были стены из красного кирпича. Такие здания строились преимущественно в Москве.

Помимо устранения «ненужных» помещений, чтобы сделать школы небольшими, в 30—50-е годы уменьшается кубатура, полагающаяся на одного ученика — с 35 м³, что было характерно для школ 20-х годов, до 15—17 м³. По проекту Степановой 1950-го года на одного ученика приходилось 16,4 м³ (это менее половины того пространства, что было в конструктивистских школах). Другая мотивация сократить кубатуру на ученика — экономичность строительства (требовалось меньше материалов), а это также немаловажно: после войны экономическая ситуация была не самой благоприятной.

Классы в этом проекте располагались по две стороны коридора, поэтому последний был слишком тёмным. Этот недостаток Степанова ликвидировала в своём следующем проекте. Появляется также спортзал — на последнем этаже, поэтому на третьем этаже занятия проводились под аккомпанемент стука мячей.

14. Школа № 171 на ул. Маяковского в Ленинграде (арх. М. Я. Климентов, 1950) имеет в простенках медальоны с портретами Маяковского, Мичурина, Ломоносова и Пушкина.

В конструктивистских школах было мало простора для окружения детей назидательной графической информацией. В сталинской архитектуре на стенах появляется пространство символов. Например это медальоны — как у школы № 171 с фигурами, которые Советский Союз избрал примерами для подражания для детей (среди которых Пушкин соседствует с Мичуриным). А к школе по проекту Степановой из предыдущего пункта С. Д. Юсиным был придуман фасад с медальонами Пушкина, Ломоносова, Горького и Маяковского, который потом часто воспроизводился. Такой тип школ получил название «Ю-1».

Далее по улице Маяковского, дом № 26, у школы № 194, на медальонах в простенках изображены дети, занимающиеся спортом и культурой.

15. Школа по 5-му проезду Подбельского в Москве (арх. А. М. Капустина, Н. А. Кузнецова, инж. А. М. Бобрусов 1955) построена по типовому проекту «T1» — это первый реализованный на практике в СССР блочный тип школы, который в постройке оказался дороже кирпичных школ.

В 40-е и 50-е появились новые материалы и новые запросы — на смену кирпичным школам приходят блочные, но всё ещё в стиле сталинского неоклассицизма. Бетонные заводы готовы были к массовым поставкам деталей различных типов и размеров. В основе первых блочных школ — по проектам «Т1» и «Т2» — лежала планировка школы Степановой, конструкция которой адаптирована под блочное строительство. Переводить в блоки модель Степановой оказалось не самой лучшей затеей, поэтому был разработан проект «МЮ» — изначально для блочной постройки. В нём классы выходили не в коридоры, а в рекреации, одна из которых была актовым залом, а другая — спортзалом.

Продолжение читайте в следующем материале.

Литература

Алёшин П. Ф., Маринченко А. И., Колесников В. В., Архитектура школьных зданий. Киев : Изд-во Акад. архитектуры УССР, 1952.

Рогачев А. В., Москва. Великие стройки социализма, М. : Изд-во: Центрполиграф, 2014.

Примечание

Посмотреть список школ в Санкт-Петербурге, построенных по типовому проекту «ША» авторства Л.  Е. Асса и А. С. Гинцберга 1936-го года, можно здесь, здесь — «ШБ» тех же авторов, а здесь — «ШГ», проект О. Р. Мунца и А. А. Лободы.

ОБРАЗОВАНИЕ В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ

ОБРАЗОВАНИЕ В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ

Советский режим установил систему начального и среднего образования и действовал практически во всех школах России. В 1959 г. только 36% населения в возрасте 10 лет и старше имели среднее образование; к 1986 году эта цифра выросла до 70 процентов, и было полмиллиона человек со степенью доктора или доктора наук.

Образование было в высшей степени централизованным, и ознакомление с марксистско-ленинской теорией было основным элементом учебной программы каждой школы. Школы часто представляли собой выставочные здания. У них часто были большие классы, библиотека и столовая. В некоторых были музеи. Советская система также сохранила некоторые традиции царских времен, такие как пятибалльная шкала оценок, формальная и регламентированная обстановка в классе и стандартная школьная форма — темные платья с белыми воротничками для девочек, белые рубашки и черные брюки для мальчиков. *

Были предприняты усилия, чтобы воспитать учеников с особыми способностями и навыками. Детей с музыкальными способностями направляли в музыкальные школы с полными симфоническими оркестрами. Обладающих спортивными способностями и научными способностями отправляли во Дворец пионеров в физкультурно-хобби-комплексы с комнатами космонавтов с аппаратами, имитирующими космонавты, и фенами в женской раздевалке.

Учителя довольно хорошо оплачивались и пользовались большим уважением. Они получили хорошее медицинское обслуживание и смогли взять длительный отпуск на Черном море. Учителя считались в первую очередь защитниками коммунистической партии, а во вторую — учителями предметов. Студенты пединститута должны были пройти курсы по марксизму-ленинизму и социалистическому строительству.

Прогресс в развитии системы образования в брежневские годы был неоднозначным. В 1960-х и 1970-х годах процент людей трудоспособного возраста, имеющих хотя бы среднее образование, неуклонно увеличивался. Но в то же время доступ к высшему образованию стал более ограниченным. К 1980 году процент выпускников средних школ, поступивших в университеты, упал до двух третей от показателя 1960 года. Студенты, принятые в университеты, все чаще происходили из профессиональных семей, а не из рабочих или крестьянских хозяйств. Эта тенденция к увековечиванию образованной элиты была не только функцией более высокого культурного фона элитных семей, но также, во многих случаях, результатом их власти влиять на процедуры приема. [Источник: Библиотека Конгресса, 1996*]

Цели и неудачи школ советской эпохи

Цель образовательной политики состояла в том, чтобы научить массы грамоте и грамоте, а также направить талантливую молодежь в науку и технику. Она была ориентирована больше на удовлетворение потребностей общества и государства, чем на стимулирование индивидуального развития. Школы были бесплатными, обязательными, универсальными и бесклассовыми и использовались для распространения коммунистической доктрины, а также для обучения детей. Комплекс этики подчеркивал примат коллектива над интересами личности. Поэтому как для учителей, так и для учеников творчество и индивидуализм не поощрялись. [Источник: Библиотека Конгресса, 19 июля.96 *]

Как и в других сферах советской жизни, в 1980-е годы ощущалась необходимость реформирования образования. Программы реформ того периода требовали новых учебных программ, учебников и методов обучения. Главной целью этих программ было создание «новой школы», которая лучше подготовила бы советских граждан к работе с современной, технологически развитой страной, которую советское руководство предвидело в будущем. *

Но школы и университеты в Советском Союзе не могли предоставить достаточно квалифицированную рабочую силу почти во все сектора экономики, а разросшаяся бюрократия еще больше подорвала вклад образования в жизнь общества. В то же время молодые русские стали все более цинично относиться к марксистско-ленинской философии, которую они были вынуждены усваивать, а также к подавлению самовыражения и личной ответственности. В последние годы существования Советского Союза не хватало финансирования для масштабного создания «новых школ», а требования идеологической чистоты продолжали душить новое педагогическое творчество, провозглашенное в официальных заявлениях. *

Школы советской эпохи

Обязательное образование начинается в возрасте семи лет и включает четыре года начальной школы и четыре года средней школы. После окончания восьми классов у учащихся была возможность: 1) бросить учебу и работать; 2) посещение профессионально-технического училища под названием «техникум»; или 3) посещение двухлетней старшей средней школы, которая готовила учащихся к поступлению в университет.

Средняя школа и университет длились 3 или 4 года. Многие школы работали шесть дней в неделю в утренние и дневные смены. Профессионально-технические училища часто были прикреплены к заводам. В коллективных школах обычно были классы с первого по восьмой или с первого по десятый.

Ясли и детские сады служили как школами для самых маленьких, так и центрами дневного ухода. Многие из них были действующими заводами или колхозами. Как правило, у людей не возникало проблем с поиском мест в детских садах для своих детей. Тем не менее к 1980-м годам инфраструктура образования в целом находилась в плачевном состоянии. Помещения, как правило, были неадекватными, переполненность была обычным явлением, а оборудования и материалов не хватало. [Источник: Библиотека Конгресса *]

Поскольку в Советском Союзе не было построено достаточное количество школ для размещения растущего числа учащихся, Россия унаследовала систему очень больших, переполненных школ с разрушающейся инфраструктурой. К концу 1980-х годов 21 процент учащихся посещали школы без центрального отопления, а 30 процентов учились в зданиях без водопровода. *

Школьное образование советских времен

По данным переписи 1989 г., три пятых населения России в возрасте от 15 лет и старше имеют среднее образование, а 8% имеют высшее образование. Между городскими и сельскими районами существуют большие различия в уровне образования. Перепись 1989 г. показала, что две трети городского населения страны в возрасте 15 лет и старше закончили среднюю школу по сравнению с менее чем половиной сельского населения. [Источник: Библиотека Конгресса, 19 июля.96 *]

Основополагающая философия советских школ заключалась в том, что работа учителя заключалась в том, чтобы передать ученикам стандартизированные материалы, а задача ученика — запомнить эти материалы, и все это помещалось в контекст социалистической этики. Один учитель истории сказал Washington Post, что дисциплина была строгой, а сталинизм был запрещенной темой. «Тогда на уроках я никогда не произносил слова. «Что ты думаешь?» Ты должен был выучить, а затем отвечать именно так, как я тебе сказал».

В советское время учителя хорошо оплачивались и пользовались большим уважением. Они получили хорошее медицинское обслуживание и смогли взять длительный отпуск на Черном море. Студентов часто набирали осенью на месячный сбор картофеля. Многие ученики пытались выкрутиться, придумывая медицинские отговорки. ♪

Школьная программа советских времен

В местах, где русский не был местным языком, обучение велось на местном языке, а русский преподавался как второй язык. В начальной школе учеников учили присягать на верность Коммунистической партии.

Советские школы традиционно делали упор на зубрежку, а не на то, что правительство хотело, чтобы они выучили, а не на помощь в развитии навыков творческого мышления. Дискуссии о морали и личной ответственности были строго запрещены. Школьная программа была продиктована Москвой и наполнена «отупляющей пропагандой и холодной марксистской логикой». представлены с ленинской точки зрения. Курсы средней школы включали «Экономическую политику капитализма и социализма» и «Диалектический материализм».0005

В список обязательной литературы для старшеклассников вошли книги Максима Горького, «Разгром» Александра Фадаева, дань памяти красноармейцам, сражавшимся в Гражданской войне в России, и Имихаул Шолоков «Тихий Дон», четырехтомная серия о Борьба донских казаков за независимость.

Пропаганда и образование

В Советском Союзе учебники истории утверждали, что люди любили государство и опускали такие детали, как договор, заключенный Гитлером и Сталиным, восточногерманские студенты учили, что коммунисты, а не евреи, были главными жертвами Холокоста; что правительство Западной Германии было фашистской помощью нацистам, и что Соединенные Штаты были «последней и самой упадочной стадией капитализма» и криминальным обществом, полным наркотиков и расизма.

«В те дни нас заставляли верить всему, что нам говорили; вы никогда не могли выразить никаких сомнений», — сказал один из студентов Washington Post. «Это была настоящая идеологическая обработка. Когда мы узнали, что история действительно была другой, у нас появилось много гнева и подозрений. Наши родители кажутся удивленными тем, что мы склонны сомневаться в авторитетах. Но это нормально только потому, что нас возмущала ложь, о которой мы слышали в прошлом».

История часто определялась как триумф коммунизма над худшими излишествами империализма. Один эпизод американской истории, с которым знаком почти каждый русский студент, — это «Великое барбекю», когда американский рабочий класс восстал против промышленной буржуазии и остатков феодальной Америки.♪

Университеты советской эпохи

Университетское образование было бесплатным, и студенты получали стипендию, которая иногда увеличивалась при хороших оценках. Обучение с самого начала было узкоспециализированным. Студенты часто проводили пять или шесть лет, изучая свои предметы, и посещали только курсы в своей области. Будущие врачи посещали только медицинские курсы, а будущие юристы — только юридические. Учебной программы по гуманитарным наукам не существовало.

Советская система диктовала, какие предметы будут посещать студенты университетов, и решала, какую работу они будут выполнять после окончания учебы. Система поощряла студентов заниматься чистыми и прикладными науками, инженерией, медициной и сельским хозяйством. Около 50 процентов всех студентов специализировались на инженерии в надежде получить престижную и хорошо оплачиваемую работу в крупном государственном учреждении. Лучших и умнейших часто отбирали для научных работ военного назначения.

Количество мест, открытых в университетах, определялось пятилетними планами, которые учитывали потребности определенного региона и количество врачей, инженеров и ученых, необходимых стране, по решению правительства. Дети торговцев и землевладельцев прошлых поколений иногда наказывались за свою родословную, и им было труднее поступить в хорошие университеты, чем детям из крестьян.

Советская университетская система выпускала хороших инженеров и техников. Гуманитарные науки были сильно идеологизированы. Советские университеты предлагали специальные программы. Они были более специализированными и отличались от учебных программ по гуманитарным и естественным наукам, предлагаемых в западных университетах.

В рамках существовавшей в советское время системы под названием «распеделение» («распределение») государство указывало студентам, где и чему они должны учиться, а затем назначало их на работу. Система поощряла студентов заниматься чистыми и прикладными науками, инженерией, медициной и сельским хозяйством. Лучших и умнейших часто отбирали для научных работ военного назначения. Около 50 процентов всех студентов специализировались на инженерии в надежде получить престижную и хорошо оплачиваемую работу в крупном государственном учреждении.

Пионеры

Пионеры — молодежное отделение Коммунистической партии. Все или почти все дети в возрасте от 10 до 15 лет должны присоединиться. Они носят красный платок со своей школьной формой каждый день, кроме случаев, когда погода исключительно жаркая, и вместо этого они носят красную булавку. [Источник: Эрик Экхольм, New York Times, 26 сентября 1999 г.]

Первые группы юных пионеров появились в 1922 г., но официально организация не была создана до 1924 г. Эрик Экхольм писал в New York Times: «Объединяя элементы скаутского , «Патруль безопасности» и «Надзиратель зала», пропитанные густыми, простыми дозами патриотизма и коммунизма, «Юные пионеры» остаются общим опытом детей, выросших в коммунистических странах. 0005

Юных пионеров учат правильно одеваться, поднимать флаг и отдавать честь начальству. Они читают о великих коммунистических героях и добрых делах образцовых пионеров и учатся маршировать строем. Описывая пионерский парад, один россиянин рассказал Washington Post, что ряды детей представляли собой «такой красивый ряд одинаковых блузок, ряд одинаковых красных пионерских галстуков и ленточек!»

Организация юных пионеров спонсирует кружки по интересам и летние лагеря после школы. В Советском Союзе было несколько тысяч дворцов пионеров, служивших базами отдыха, и несколько сотен пионерских лагерей, большинство из которых были связаны с заводами и официальными организациями. Были также туристические агентства «Пионер» и детские железные дороги. .

Клубы спонсировали спортивные и художественные мероприятия и проводили техническое обучение. Были также занятия по таким вещам, как языки, шахматы, письмо, танцы, строительство самолетов и искусство. Пионерские лагеря были летним ритуалом советской молодежи. Деятельность мало чем отличалась от деятельности американских летних лагерей, за исключением того, что обучение включало марксистскую экономическую и политическую философию.

Посвящение юных пионеров

Маленькие искры — это коммунистический эквивалент маленьких разведчиков и пирожных. В девять лет они произносят особую клятву и проходят торжественный обряд посвящения, получая свои красные шарфы, чтобы стать полноправными пионерами.

Описывая ритуал, Эрик Экхольм написал в «Нью-Йорк Таймс»: «Выстроившись перед аудиторией из одноклассников, учителей и, возможно, некоторых сияющих родителей, школьный оркестр играет сбоку, они стоят по стойке смирно, пока шестиклассники маршируют. и наденьте им на шею красные платки. Старшие ученики ведут их в залог».

Присяга гласит: «Я пионер. Я клянусь под флагом пионера, что я полон решимости следовать указаниям Коммунистической партии, усердно учиться, много работать и быть готовым отдать все свои силы коммунистической причина. »

Организация юных пионеров

Пионеры организованы в школьные отряды и отряды под наблюдением своих учителей, а наиболее прилежные, добросовестные и целующиеся ученики выступают в качестве лидеров. Большинство молодых пионервожатых являются членами Коммунистического союза молодежи. Одна девушка сказала New York Times: «Как лидер, я должна быть хорошей ученицей, получать хорошие оценки и быть готовой служить другим ученикам. Я чувствую, что мы должны усердно учиться, чтобы сделать нашу страну сильнее».

Пионеры оцениваются по результатам их деятельности. Есть три категории: младшие, полные и старшие пионеры и наказания для тех, кто не делает того, что от них ожидается.

На вопрос, что происходит, когда юный пионер делает что-то не так, один бывший пионер сказал New York Times: «Они вытаскивают тебя из этого звания, ставят перед другими пионерами и начинают ругать. Все остальные дети смотрят на одного пионера в середине, их глаза говорят: «Позор тебе». Представьте, что должен чувствовать этот один человек, оставшись один на один с такой огромной массой. Малыш начинает плакать, готовый пообещать что угодно, лишь бы получить шанс вернуться на свое место в строю, смешаться и быть таким же, как все. За это он готов отдать что угодно».

Источники изображений:

Источники текстов: New York Times, Washington Post, Los Angeles Times, Times of London, Lonely Planet Guides, Библиотека Конгресса, правительство США, энциклопедия Комптона, The Guardian, National Geographic, журнал Smithsonian, The New Yorker, Time, Newsweek, Reuters, AP, AFP, Wall Street Journal, The Atlantic Monthly, The Economist, Foreign Policy, Wikipedia, BBC, CNN, а также различные книги, веб-сайты и другие публикации.

Последнее обновление: май 2016 г.

Образование в Советском Союзе глазами американского директора

«Мы можем не соглашаться со многими или какими-либо из ее социальных целей, но мы должны признать, что ее образовательная программа необычайно важна».

С этим замечанием Люси Л.В. Уилсон начала «Новые школы Новой России» (1928 г. ), свой отчет о советском образовании, основанный на ее наблюдениях в русских школах. Родившаяся в 1864 году, Уилсон была одной из первых женщин, получивших докторскую степень по биологии, которую она получила в Пенсильванском университете в 189 году.7. Она изучала системы образования в Северной и Южной Америке, Азии, Африке и Европе и с 1916 года работала директором средней школы Южной Филадельфии. серия книг под названием «Авангардные исследования Советской России», изданная Йельским университетом. Джером Дэвис, редактор серии, утверждал, что такого рода книги были необходимы, потому что американцы «не были осведомлены о великой нации, занимающей одну шестую часть суши». мира». Дэвис приписывал это невежество стереотипам и предубеждениям в отношении России и надеялся, что книги, подобные книге Уилсона, помогут развеять эти взгляды. Он писал: «Независимо от наших убеждений, мы должны признать, что большевики вырабатывают поразительный новый механизм в деле политического контроля. Их эксперимент заслуживает научного изучения, а не враждебных армий, разумной критики, а не осуждающих эпитетов» (viii).

В этом духе Вильсон исследовал организацию школы, историю образования в СССР, лидеров движения за новое образование и цели советского образования. Разработав эту более общую схему, Уилсон объяснил конкретные аспекты образования в СССР: сельское, начальное, высшее образование, специальное образование, бездомные дети, образование для взрослых, образование в Красной Армии и подготовка учителей.

Уилсон в основном записывала свои наблюдения между 1926 и 1927 г., после того как Сталин пришел к власти в Коммунистической партии России, но до того, как стал репрессивным Бонапартом тридцатых годов. Ее книга была выпущена в США к десятилетнему юбилею русской революции, которая произошла в 1917 году, когда Всероссийский советский съезд проголосовал за свержение Временного правительства и взятие власти под лозунгами «мир, земля и хлеб» и « вся власть Советам». После революции СССР погрузился в Гражданскую войну с 1918 по 1919 год.21, во время которого Красная Армия отбросила контрреволюционную силу, поддерживаемую основными империалистическими державами мира. Начавшаяся после Первой мировой войны Гражданская война опустошила Россию, вызвав массовый голод и всеобщую бедность. Ленин, как и большинство членов Коммунистической партии, делал ставку на то, что советская революция подстегнет революции в других странах, особенно в промышленно развитой Германии. Однако этих дальнейших революций не произошло, и Советский Союз остался изолированным и голодающим. Ленин умер в 1924, и Сталин вступил во владение, сформулировав идею социализма только в одной стране и все больше бюрократизируя СССР. Он исключил Троцкого, лидера Красной Армии, из Коммунистической партии в 1927 году и выслал его из страны в 1928 году. образование. СССР и сам Сталин еще не приняли той бюрократизированной и репрессивной философии управления, которая была характерна для Советской России 30-х годов.

До революции школы в основном предназначались для российской элиты, и в них часто доминировало влияние Русской православной церкви. После революции школа была для всех: мужчин и женщин, мальчиков и девочек, крестьян и промышленных рабочих. Советский принцип самоопределения наций нашел свое выражение в образовании. Фактически, для женщин школы выполняли двойную функцию: обучали молодых лидеров обоих полов, а также позволяли взрослым женщинам брать на себя больше общественных задач. Уилсон говорит, что стремление к всеобщему дошкольному образованию рассматривалось как способ освободить женщин от «порабощения домашними заботами и как средство включения их в социальную жизнь страны» (Wilson 9).5).

Ранние русские школы также пытались включить в себя десятки национальных меньшинств, которые также составляли СССР. В школах проводились занятия на родном языке своего региона, и не было попыток навязать этническим и языковым меньшинствам русский язык. Фактически некоторые языки впервые обрели письменную форму в эти первые послереволюционные годы в попытке написать учебники для школ на родных языках жителей. Как заметил Уилсон в 1926 г., «целая нация учится в школе» (41). СССР начала 20-х годов она назвала «бунтом просветительской деятельности» (31).

Количество школ в России удвоилось за два года после русской революции. Новое рабочее правительство учредило массовые программы ликвидации неграмотности и общего образования по всей стране, стремясь повысить политическую сознательность всех слоев российского общества. Эти программы включали широкое внедрение государственного образования, начиная с дошкольного, массовые кампании по ликвидации неграмотности в Красной Армии, расширение университетов, игровых площадок и фабричных школ, а также расширение музеев, передвижных библиотек и многое другое. Результатом стал массовый рост грамотности. По словам Уилсона, подписчики Крестьянские ведомости, , например, увеличилось с 24 820 в 1924 году до 161 000 в 1926 году. Количество университетов в СССР увеличилось на 427,5% с 1913 по 1925 год, а набор студентов увеличился на 310%.

Оценка Вильсоном советского образования была исключительно положительной; ее общее впечатление заключалось в том, что «Советская Россия фактически дает массам в своих поддерживаемых государством народных школах такое образование, какое прогрессивные частные школы в этой стране и в Европе искренне старались дать относительно немногим приходящим в них» ( 2). В то же время Уилсон отметил, что советская система образования все еще находилась в стадии строительства и что на нее сильно повлияла бедность, поразившая всю Россию.

Школы имели доступ к очень небольшому количеству ресурсов, от учебных материалов до возможности обучать учителей новым формам педагогики. Стремление к образованию резко контрастировало с бедностью СССР в первые послереволюционные годы. Тем не менее, как сказал Уилсону университетский профессор: «Никогда до — или после — у меня не было таких занятий. И учителя, и ученики дрожали в тулупах. Наши руки так окоченели от холода, что мы едва могли писать. Но внутри мы пылали огнем творческого мышления» (31).

россиянина знали, что их новое общество будут строить дети советских школ. Как выразился Уилсон, цель советского образования состояла в том, чтобы «воспитать детей, чтобы они вместе могли создать новый мир, в котором каждый мог бы жить эффективно, сообща, творчески — лидеры и последователи, в соответствии со своими способностями и способностями». остроты ситуации» (34). Участие в правительстве было центральным в этой перспективе. « С целью заложить более прочную основу для демократического государства» школы обучали учащихся основам демократического участия. В дополнение к чтению и письму их учили, как участвовать в собраниях, слушать и обмениваться идеями, а также вести собрания и вести протокол. Студенческое самоуправление существовало во всех школах, возникло несколько «автоорганизаций», таких как клубы и детские кооперативы. В каждом классе студентов учили демократически работать вместе в небольших группах, устанавливать свои собственные правила, избирать лидеров, распределять работу между собой и обобщать результаты (72): задачи, которые были центральными для предлагаемого партиципативного правительства в советском стиле.

Уилсон объясняет, что школы планировались с научной точки зрения, проверяя педагогические методы и тщательно наблюдая за результатами, чтобы сделать общие выводы. Были экспериментальные школы, созданные специально для отработки новых педагогических приемов. Например, Станислав Шацкий, видный деятель советского образования, создал «педагогические музеи», в которых выставлялись студенческие работы, и создал для села библиотеку педагогических ресурсов, где «внимательно изучается каждая тема, каждый рисунок».

Образование, которое пытались внедрить в СССР, в значительной степени основывалось на исследованиях, восприняв многие идеи Джона Дьюи о прогрессивном образовании. Уилсон описывает, как четвероклассники измеряли, сколько воды и других веществ попало в картофель после того, как он был в земле. Исследовательские проекты в школах были напрямую связаны с проблемами местного сообщества, когда учителя работали с членами сообщества, чтобы использовать их знания в классе. Эти подходы, основанные на запросах, помогли учащимся работать над дисциплинами, а не распределять свое обучение по отдельным предметам. Результатом такого подхода, по словам Уилсона, было то, что «Безусловно, русские учителя и дети могут планировать вещи лучше, чем большинство, не потому, что они только теоретики, а потому, что они могут визуализировать вещи как целое» (52). Это центральная часть советского проекта: люди, способные управлять всем обществом.

Однако в реализации этих новых и высоких идей образования было много трудностей. Подготовка учителей была важной задачей по всей стране, и ресурсов для ее выполнения было мало. Некоторые учителя выступали против большевистской революции и даже придерживались устаревших представлений об образовании. Они отвергли новые прогрессивные методы обучения, введенные революцией. Уилсон говорит, что учителя, как правило, учили «так, как их учили» (33), в то время как послереволюционная подготовка учителей требовала, чтобы учителя понимали и сообщали о своих сообществах, стремясь связать свою педагогику с решением местных проблем.

Уилсон уехал из СССР под большим впечатлением от его системы образования. Она была не единственной. Примерно в то же время в СССР побывал и сам Джон Дьюи, который также был глубоко очарован системой образования. Однако оба педагога также описали крайнюю бедность в России, особенно среди бездомных детей, известных как «Безпризорные». Сотни тысяч детей, осиротевших после Гражданской войны, бродили по улицам городов СССР, часто воровали, чтобы поесть. Уилсон подчеркнул официальный подход к этим детям, который не был карательным, а скорее попыткой создать «семейные» структуры на окраинах городов для реабилитации и обучения этих детей. Именно эти нищенские условия привели к краху благородного большевистского проекта.

Маркс предвидел социалистическую революцию в высокоразвитых странах, где развитые средства производства давали бы людям средства для хорошей жизни, а также дальнейшее развитие технологий в интересах общества, а не прибыли. Троцкий в своей теории перманентной революции утверждал, что социалистическая революция может произойти в преимущественно крестьянской стране с крайне слаборазвитой промышленностью, такой как Россия, из-за распространения капитализма в империалистическую эпоху. Но он также предупредил, что успех этой революции будет зависеть от революций в более промышленно развитых странах. Действительно, после русской революции были почти успешные революции в Германии, как и в Испании.